Лакки Старр и большое солнце Меркурия - Айзек Азимов. Добро и зло - игра в дуальность - Владимир Жикаренцев. Популярные книги автора Татьяна Устинова. Один день, одна ночь - Татьяна Устинова.В электронной библиотеке ЛитРес можно скачать книгу Большое зло и мелкие пакости Татьяны Устиновой в форматах fb2, txt, epub. Татьяна Устинова «У меня зазвонил телефон» В электронной библиотеке ЛитРес можно скачать книгу Большое зло и мелкие пакости Татьяны Устиновой в форматах fb2, txt, epub, . В нашей электронной библиотеке вы можете скачать книгу «Большое зло и мелкие пакости» автора Татьяна Устинова в формате epub, fb2, rtf, mobi, . Скачать книгу Большое зло и мелкие пакости автора Татьяна Устинова в форматах FB2, TXT, EPUB, RTF, HTML, Mobi :: Коллекция бесплатных книг в . Большое зло и мелкие пакости. Бывшие выпускники еще. Жидкий свет. уличных фонарей разгонял темноту только с середины асфальто. Школа сверху донизу сияла непривычными. Никто ничего не заметит. Кожа чувствовала. Описание: Татьянa Витальевна Устинова (род. 21 апреля 1968 года, Москва) — российская писательница, работающая в детективном жанре. Близкие люди Богиня прайм-тайма Большое зло и мелкие пакости Вселенский заговор. Большое зло и мелкие пакости - Устинова Татьяна Витальевна этой книги, в котором она находится в формате ТХТ (RTF) или FB2 (EPUB или PDF). Пусть с крыльца спустятся все, кто там за. Читать бесплатно книгу Большое зло и мелкие пакости, Татьяна Устинова. Татьяна Устинова. Бывшие выпускники еще что- то договаривали друг другу, курили и хохотали. Жидкий свет уличных фонарей разгонял темноту только с середины асфальтового пятачка, на котором толпился народ, а за чахлыми кустиками живой изгороди, которую с маниакальным упорством пыталась вырастить бессменная «ботаничка», колыхалась плотная мартовская темень. Школа сверху донизу сияла непривычными для этого часа огнями, но они не разгоняли, а уплотняли окружающую тьму. Можно работать. Никто ничего не заметит. Пистолет лежал в ладони легко и удобно. Кожа чувствовала привычные шероховатости металла, и это было как бы знаком того, что работа будет сделана хорошо. Еще секунд сорок. Пусть с крыльца спустятся все, кто там застрял. Чем больше народу, тем лучше, удобнее. У ворот много машин. Декорации должны быть как можно более значительными, тогда они отвлекают на себя внимание, и само действие уже мало кого интересует. Водитель «Мерседеса», который был припаркован ближе всех, запустил двигатель, очевидно, заметив хозяина. Значит, осталось совсем немного. Раз. Ты уезжаешь или остаешься?– Как остаешься? А что, кто- нибудь остается?– Ну конечно! Только что договаривались в бар пойти, посидеть еще немного. Он тоже вроде собирался! Пассажирская дверь распахнулась, из нее деловито выбирался мальчишка. Кто- то руководил им с водительской стороны, из- за машины не было видно, кто именно.– Федор, не беги через дорогу! Не спеши, ты слышишь меня или нет?!– Да я ее уже вижу!– Где?– Вон она! Ма- ам!– Федор, я здесь! Так. Никаких детей тут быть не должно. Сейчас он побежит, и вся работа сорвется, а второго такого случая может не представиться. Сейчас. Пистолет как будто потяжелел в руке. Кто куда идет?– Да мы вот собираемся. Расчет был правильный. Никто ничего не понял. И все- таки в последний момент помешал этот чертов мальчишка. Рука дрогнула, не подчиняясь.– Ма- ам! Толпа внезапно как- то странно шарахнулась, подалась куда- то, и в ее сердцевине начал закручиваться вопль. И в этот вопль, как в центр смерча, стало затягивать все – смех, говор, урчание двигателей, припадочные моргания фонаря на столбе. Пыльная и сухая труба, по которой скользила рука, становилась все горячее, и страшно было, что в темноте рука может наткнуться на что- то еще, кроме этой трубы, но невозможно было убрать руку, оторваться от горячей металлической твердости. Тогда не осталось бы ничего, что пока еще сдерживало панику, скрученную в тугую и колкую спираль где- то ниже горла. Если дать ей развернуться, она выхлестнет наружу, ударит, проткнет насквозь, и тогда – все. Конец. Нужно дойти. Осталось совсем немного. Нет. Никто не знает, много ли еще осталось, но выхода нет, все равно нужно дойти. А если уже некуда идти? А если стены надвинутся так, что придется ползти, задевая черепом за каменный потолок, а потом уже будет не выбраться? И кончится воздух, и жаркая темнота вползет в голову, в легкие и пожрет то прохладное и свободное, что там еще осталось?! А осталось там совсем немного. Возвращаться нельзя. И нельзя посмотреть назад. Пот тек по лбу, скатывался за воротник и противно высыхал за ухом. Нет. Стены все ближе, воздуха все меньше, труба все горячей, волосы скользят по близкому душному потолку. Сейчас ударит развернувшаяся спираль паники, и тогда – все. Зачем, зачем?! Как все бессмысленно, и как все глупо! Плечи одновременно коснулись стен, трясущаяся рука внезапно нащупала что- то странное, явно не металлическое, высохшее, но бывшее когда- то живым, как скальп индейца, и паника наконец ударила. Крик сгустился из черной духоты, а вовсе не был порождением измученных горящих легких. Крик толкнулся в уши, проткнул их насквозь, ворвался в мозг и затопил его до краев. Какое- то время крик существовал как будто сам по себе, снаружи, а потом он оборвался. И тогда стало еще страшнее. За три часа до происшествия– И чего тебя туда несет? Колготки – «Омса, серия велюр» – тоже ничего. Офисная юбка – все как полагается, английский кашемир до середины колена – на этот раз была легкомысленно задрана и открывала ровную, розовую даже под чернилами колготок гладкость Алининого бедра. Время от времени, стряхивая пепел с невиданной тонкости пахитоски, Алина с удовольствием посматривала на собственную качающуюся ногу.– Ну что ты там будешь делать? Встреча одноклассников! За каким чертом они тебе сдались, эти одноклассники! Чего ты там не видала?! Маруся укладывала волосы феном перед раздвижным трехстворчатым зеркалом и от нетерпения мотала головой, отцепляя от волос постоянно путавшуюся в них щетку. Из одежды на ней были только трусы, а все остальное еще предстояло найти, напялить, оценить, одобрить или отвергнуть. Нелегкая задача. Особенно когда «до бала» осталось двадцать минут. Впрочем, все как всегда.– Лучше дай мне лак, – Маруся накрутила на щетку очередную прядь и решила, что ее хорошо бы обильно полить лаком. По задумке прядь должна была изящно спадать, или, как это называла Алина, «струиться», со лба на висок, и потому ей отводилась особая роль и, соответственно, требовалась особая форма. Пошарив рукой и что- то с грохотом свалив с утлого столика, Алина сунула в ладонь подруге холодный длинный баллон.– На. Я бы ни за что не пошла.– Ты и не идешь, – сообщила Маруся резонно.– А ты зачем идешь? Маруся зажала баллон между колен и проворно схватила с подставки фен. Алина пилила ее всю неделю. Как только узнала, что она собирается на «встречу друзей», так принялась ее пилить усердно и методично, день за днем. Маруся вздыхала и отмалчивалась, по опыту зная, что такая тактика единственно верная. Если начать Алине возражать – хлопот не оберешься. И главное, все равно все останутся при своем мнении.– Алин, я сто лет нигде не была, а тут вполне законный повод. Встреча выпускников.– Ну да, – согласилась та и с силой смяла в пепельнице остатки своей невиданной пахитоски, – повод. Не я ль тебя, душеньку, приглашала на прошлой неделе на презентацию этих. У них все как у людей было, в «Мариотте», с хорошей едой, с певцами и певицами, с увеселениями, с развозом! Что ж ты не пошла?– Алин, ну в какой еще «Мариотт» я пойду людей смешить! У меня один выходной костюм. Я его в девяносто шестом году купила на рынке в ЦСКА.– Мы его вместе купили, – буркнула Алина и, соскочив со стола, подошла и взяла у Маруси фен, – стой, не вертись, я тебе чуть- чуть поправлю! Только я все равно и из ведра достану.– А ты что, математику уже сделал?– Да- а. Математику проверим, английский согласуем, новые слова выпишем, старые повторим и только после этого станем в дурака играть!– А может, сначала в дурака, а потом английский согласуем? Он был очень самостоятельным, несколько рассеянным мальчиком, обладал превосходным чувством юмора и учился на одни пятерки. Во- первых, потому, что это было легко, а во- вторых, потому, что ему нравилось доставлять удовольствие матери.– Брысь! Услышав, что в соседней комнате Федор, повздыхав, придвинул стул к столу, она попросила жалобно: – Мань, я тебя умоляю, ты хоть с ним не разговаривай, что ли! Хотя, может, его вовсе и не будет. Жалобный тон совершенно не шел ей, как будто она по ошибке нацепила одежду с чужого плеча, но Маруся была благодарна ей за заботу.– Ну, конечно, может, и не будет, – проговорила она успокаивающе, – что ты сама извелась и меня извела?! Я же не ради него иду! Все давно прошло, мне даже не интересно, будет он там или не будет.– Я знаю! Конечно, ты идешь не из- за него, но как только его увидишь, сразу сиганешь в какой- нибудь угол и там до конца вечера протрясешься. А я потом тебя буду коньяком отпаивать.– Не хочу слушать никаких твоих выдумок, – сказала Маруся холодно, и Алина посмотрела на нее с жалостью. Десять лет назад, на таком же вечере Маруся Суркова повстречалась с бывшим одноклассником Димочкой Лазаренко. Как водится, «после долгой разлуки».«Разлука» длилась пять лет, прошедших после окончания школы, и за эти пять лет Маруся ни про какого Димочку ни разу не вспомнила. Почему- то на этой встрече Димочке пришло в голову, что скальп Маруси Сурковой, бывшей отличницы, тихони и даже не синего, а «серого чулка», отлично украсит его коллекцию женских скальпов, собранную за солидную донжуанскую практику. Скальп занял почетное место в галерее на удивление скоро, Лазаренко и сам не ожидал, что добыча окажется такой легкой и. Охотнику не пришлось часами лежать в засаде, вздрагивать при виде чуть шелохнувшейся ветки, с замиранием сердца рассматривать еще не заветренные следы у сердитой горной речки – глупая «серая зайчиха» доверчиво выскочила из леса прямо на сверкающее начищенной сталью дуло. Димочку такие легкие победы не занимали. Несколько дней он забавлялся тем, что наблюдал, как дикий зверь становится все более ручным, домашним и милым, как начинает тереться головой о подставленную руку, как преданно заглядывает в глаза, ожидая похвалы и ласки, как валится в траву, подставляя беззащитный живот, как приучается выполнять команды, а потом ему все это надоело, и он зверя застрелил. Просто взял и застрелил, равнодушно глядя в преданные умильные янтарные глаза. Если бы не Федор, доставшийся Марусе от Димочки, вряд ли она пришла бы в себя так скоро. А может, и вообще не пришла бы. Если бы не Федор, который должен был родиться, и не лучшая подруга Алина. С тех пор прошло десять лет. За эти десять лет Маруся иногда видела Димочку, но он никогда не видел Марусю, и ее лучшей подруге Алине очень хотелось, чтобы все оставалось по- прежнему. Она отнюдь не разделяла неожиданно взыгравшее в Марусе желание ворошить прошлое, и даже боялась его. Зачем ей понадобилась эта дурацкая встреча с одноклассниками?! Что за интерес встречаться с какими- то чужими, полузнакомыми, неинтересными людьми? Ладно бы еще нужда заставляла, а так, по собственной воле?! Сама Алина назад никогда не оглядывалась, в воспоминаниях не ковырялась и выражение «жить прошлым» ненавидела.– Ты юбку погладила, мать?– Вчера еще. Вон на кресле висит.– Ты что, наденешь эту юбку?! Маруся усмехнулась.– Алин, у меня все равно другой нет. Вернее, остальные еще хуже.
0 Comments
Leave a Reply. |
AuthorWrite something about yourself. No need to be fancy, just an overview. Archives
July 2017
Categories |